Жизнь после трагедии 1916 года

Сегодня существуют несколько вполне ожидаемых рецептов «решения» деликатной проблемы непризнания геноцида 1916 года. Самые распространенные из них следующие:

1. На первом месте стоит просто отрицание геноцида.

Да были сотни тысяч жертв, но геноцида не было. Как же так? Столько жертв по национальному признаку, приказы об этнической чистке от генерал-губернатора Туркестана Куропаткина, который, по словам главы Федерального архивного агентства РФ А.Артизова, был интеллигентным и образованным человеком, театр и музыку любил, но геноцида не было. Дело в том, что геноцид – это обвинение, закрепленное международным правом.

2. Юридическое отрицание геноцида.

Еще одна из попыток отрицания геноцида кыргызов, так как понятие геноцид было введено в 1948 году [1] и не имело обратной силы. Таким образом, международное право в предупреждении и наказании за геноцид, могло применяться для преступлений после 9 декабря 1948 года. Но существует также и прецедентное право. Поэтому неизбежно возникнут вопросы, почему геноцид евреев (1933-1945 гг.) или геноцид армян (1915 г.) признается теми или иными странами, а геноцид кыргызов – нет?

3. Уменьшение количества жертв.

Также не сможет сыграть роли в отрицании геноцида, так как существуют примеры признания актов геноцида в случаях, когда шла речь о 8 тысячах жертв в Сребренице (Босния и Герцеговина) в 1995 году. Кроме этого, уменьшение жертв 1916 года выбивает почву из еще одного способа решения «деликатной проблемы» — спасения кыргызов Лениным и всекыргызского счастья и развития в советские времена.

4. Попытка раздела на колониальное царское плохое и советское спасительное счастливое время господства России в Центральной Азии. Оруэлловское двоемыслие – да, убили, но потом накормили.

Это работает до поры до времени. Интересно, что те, кто уменьшает количество жертв в 1916 году, все время повторяют, что вопрос о жертвах требует дальнейшего тщательнейшего изучения. Причем повторяют это годами. Почему же не изучают? Потому что тогда часть жертв, возможно, даже больше, чем в 1916 году, придется на время триумфального шествия советской власти, на времена военного коммунизма, инициированного «спасителем кыргызов» Лениным [2]. У китайских кыргызов есть три периода Үркүна: “чоң үркүн – большой исход (1916 г.), орто үркүн – средний исход (1920-е гг.) и кичи үркүн – малый исход (1930-е гг., коллективизация)” [3].

Мы же, в отличие от зарубежных кыргызов, прошли через советскую идеологию, когда диалектический материализм оправдывал любые жертвы ради получения ступеньки выше в эволюционной иерархии народов. Мало кто задумывается, но советские историки оправдывали и царский режим, так как завоевание Россией Центральной Азии давало толчок капиталистическим отношениям и возможность перейти отсталым местным народам к более высокой ступени в знаменитой пятичленной формации. Местные народы переходили от стадии феодализма (по Сталину, кочевые народы жили в «патриархальном феодализме») к стадии капитализма. Таким образом, народы получали компенсацию, которая в рамках большевистской идеологи считалась более чем достаточной, так как жизнь человеческая была ничто, а развитие и прогресс – были все. Такой подход разделяли и разделяют множество людей, переживших советское время. Миллионные жертвы оправдываются индустриализацией, электрификацией, бесплатным образованием, при том, что в остальном мире пришли к этому, не убивая своих сограждан или собственных подданных.

Этот обман не может длиться вечно, поэтому такая попытка замещения плохого царского хорошим советским будет иметь самые отрицательные последствия в ближайшем будущем. Понятно, что сейчас многие, подобно мальчишам-кибальчишам, действуют по принципу «нам бы день простоять, да ночь продержаться», но все же необходимо задуматься о последствиях.

5. Не надо ворошить прошлое.

Призыв забыть как-то не совпадает с призывом не забыть вторую мировую войну. Как же можно помнить одно событие ХХ века и не помнить другое? Тем более, что парк Победы на южных воротах Бишкека стоит напротив сквера памяти 1916 года, статус которого до сих пор не определен. Эта неопределенность идет в рамках именно этого – «не надо ворошить прошлое», когда память о 1916 годе выводится за пределы столицы страны и перемешивается с другими событиями, чтобы не дай бог, она стала центральной.

6. Часто используется перемещение вины, когда вина за события 1916 года. возлагается также на местных феодалов, иностранных агентов. Но не они колонизировали и планировали изъятие земель, и не они издали указ о привлечении к тыловым работам. Что касается иностранных агентов, то эта старая добрая и, главное, всегда нужная сказка о третьих силах.

7. Акцентирование внимания на восстании и героизации событий 1916 года

Как ни странно, но акцент на том, что события 1916 года являются народно-освободительным восстанием, еще один способ избежать слова «геноцид» в исторической оценке. Здесь тонкая грань между фактом самого восстания и большим акцентированием на факт восстания, героизации свободолюбивого духа кыргызского народа и количеством потерь и конфискации земель (этнической чистки). Между тем, восстание было спровоцированным и последствия были вполне предсказуемы и, возможно, даже запланированы.

Даже если взять советские издания, то там пишут о том, что: «Царское переселенческое управление в начале войны (т.е. в 1914 году) намечало к изъятию в Семиреченской области 4 млн десятин удобных земель. До конца 1916 г. здесь было отобрано у местного населения 4 193 520 десятин» [4].

Это вполне соответствует геополитическим целям России, изложенным В.П.Семеновым-Тянь-Шанским в работе «О могущественном территориальном владении применительно к России: Очерк по политической географии» (Петроград, 1915), где он писал о том, что колонизационные базы должны самостоятельно «стоять за себя» наподобие американских штатов. Одной из таких колонизационных баз географ назвал «горный Туркестан», то есть территорию, населенную кыргызами. Или идеями того же Куропаткина, который, проиграв все генеральные сражения в русско-японской войне в 1904-05 гг., боялся объединения желтой и мусульманской рас и был рад создать буфер между ними, который, к несчастью кыргызов, проходил по их землям (Задачи русской армии. Санкт-Петербург, 1910).

Собственно, Семенов-Тянь-Шанский больше описал и теоретизировал все то, что и так делалось царской Россией, к тому времени разместившей наибольшее количество поселенцев в Жетисуу. Более половины всех туркестанских поселенцев православного верования были расселены в Семиреченской области (266 690 из 516 385 человек).

Поэтому здесь уместно привести мнение Г.И.Бройдо: «восстание было результатом провокационной работы всей администрации, не исключая высшей (Ташкент и Семиречье), направленной к тому, чтобы вырезать киргизское население и очистить земли для дальнейшей колонизационной деятельности правительства. Нелепые и провокационные приказы, ложные разъяснения чинов администрации, натравливание русских поселенцев, организация из них отрядов, безнаказанность массовых убийств и бесчинств — все это было основание к массовому «уничтожению» киргиз. Действиями воинских отрядов и крестьянских дружин, вооруженных и организованных полицией, администрация края искусно расширяла район и остроту волнений, все более превращая киргизское население в неприятеля в глазах приходящих войск» [5].

В этом же докладе Григорий Бройдо высказал мысль о том, что колонистов-поселенцев специально подставили, чтобы было как можно больше жертв среди них, для того чтобы был повод очистить эти земли от коренного населения. Иначе как понимать и назначение генерал-губернатором Куропаткина, имевшего опыт этнических чисток в Туркестане (после андижанского восстания 1898 года) и его предложение уральским казакам о переселении в Семиречье.

Кроме 7 августа – начала спровоцированного восстания в Семиречье, существует еще одна трагическая дата, которой стоит уделить внимание. Это 16 октября 1916 года, когда было официально решено произвести этническую чистку на отмеченных на карте территориях. То, что это решение подготавливалось годами, у меня нет никакого сомнения, но эта дата и документ являются доказательством преступления царского режима и одним из официальных документов геноцида кыргызов [6].

Сам же Куропаткин в своем дневнике пишет 12 октября 1916 года: “Все обдумываю, как наладить дело в Семиречьи, как восстановить в этом богатом крае мирную жизнь, как помирить русское население с киргизским. Прихожу к заключению, что необходимо на долгий срок разъединить, где представится возможным, эти народности. Надо образовать русский уезд кругом оз. Иссык-Куля, отобрав у киргиз земли вокруг этого озера за совершенные ими злодейства; с другой стороны, надо образовать особый киргизский горный уезд с центром в Нарынском укреплении и с двумя приставствами среди киргиз” [7].

События 1916 года — это вне всякого сомнения социальный передающийся из поколения в поколения травматический исторический опыт кыргызского народа. И главное то, каким образом и в рамках какой политики он будет официально закреплен на государственном уровне и станет частью коллективной памяти целого народа.

Мне кажется, важнее не отрицать геноцид, а думать, что делать с такой памятью? Нельзя не учитывать того факта, что часть нашего общества считает события 1916 года геноцидом кыргызского народа. Все те вышеперечисленные попытки отрицания геноцида, которые делаются так грубо и некомпетентно, только укрепляют уверенность части общества в том, что геноцид был.

Столетие событий 1916 года – это испытание для нашей страны. Лакмусовая бумажка. Многое будет зависеть от того, каким будет осмысление той трагедии. Каждый сам выбирает, каким образом он будет воспринимать 1916 год, куда приведут последствия травматической памяти?

Примеры армянского и еврейского народов говорят о том, что эти общества пережили травму и теперь живут по принципу превентивного удара по тем, кто может потенциально повторить те события. Народы, которые были преследуемы, сами становятся преследователями, творят превентивную несправедливость и притеснения, чтобы не повторился опыт величайшей в их судьбе трагедии. Их государства стремятся к мононациональному составу, без чужаков, от которых будет исходить потенциальная опасность. Мне не хочется такой судьбы для нашей страны.

В политике памяти 1916 года важна деконструкция отношений между двумя сторонами. На мой взгляд, эта деконструкция лежит не в переложении вины на «третьи силы», а в осознании трагедии в общечеловеческом понимании. Через прошлое строится будущее. Здесь важен фактор очеловечения трагедии, когда в центр ставятся судьбы простых людей. Тогда акцент можно сделать не на том, что было, а на том, что надо было делать. Акцент на сохранении человеческого в таких страшных моментах истории человечества помогает избежать недосказанности и откровенной лжи. Пример фильма «Список Шиндлера», когда рассказана история немца, спасающего евреев – это один из способов деконструкции отношений двух сторон. На мой взгляд, даже единичные случаи того, как человек остается человеком, несмотря ни на что – это то, как через прошлое строится будущее. Вопросы морали, человечности – вот что важно поднять в связи с событиями 1916 года. Человек должен задуматься над тем, как надо вести себя в таких случаях и что нужно делать для того, чтобы это не повторялось не только с твоим народом (как это делают армяне и евреи), а вообще ни с кем. В этой связи можно выделить примеры спасения людьми друг друга, несмотря на то, что они оказывались в различных лагерях.

На мой взгляд, необходимо также избегать накладывания коллективной ответственности, а приводить конкретные лица, виновные в истреблении кыргызов. Николай II, премьер-министр Штюрмер, генерал-губернатор Куропаткин и высшие чины Туркестана, Фольбаум и многие другие. Это, на мой взгляд, надо делать не из того, чтобы не испортить отношения с Россией, а чтобы не уподобляться тем, кто уничтожал кыргызов, то есть не действовать так же, как и сами конкретные палачи. Геноцид и истребление по этническому признаку – это, прежде всего, наложение коллективной ответственности на ту или иную группу людей, без разбора правых и виноватых. И если обвинения будут такими же, то есть обвинения всей стране, всему народу, то это сделает нас похожими на царских палачей в том, что будет одинаковая логика действий и мышления – «коллективная ответственность». Нельзя допустить такой схожести.

К сожалению, такого понимания сегодня нет. Особенно по вопросам морали и человеческих ценностей. Это ясно видно на примере участка на южных воротах, предназначенного для строительства мемориального комплекса, посвященного жертвам 1916 года. Он используется для увеселительных заведений под целый парад указов, проектов памятников, мероприятий, невыполненных обещаний, двуличия на самом высоком уровне, всего того, что вряд ли выведет кыргызов из состояния Үркүна. Того состояния, когда все человеческое в людях было забыто.

Примечания

1. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/genocide.shtml).

2. Десоветизация памяти 1916 года в свете голода 1917–20-х гг. (http://kgcode.akipress.org/unews/un_post:7011).

3. Гүлзада Абдалиева. 1916-жылдагы көтөрүлүш. Кыргыздардын Кытайга качышы (http://1916.kg/ky/articles/gulzada-abdalieva-1916-zhyldagy-kotorulush-kyrgyzdardyn-kytayga-kachyshy).

4. История Киргизии. Фрунзе, 1963. С. 560.

5. Материалы к истории восстания киргиз в 1916 году. Показание, данное 3 сентября 1916 г. т. Г.И.Бройдо прокурору Ташкентской Судебной Палаты по делу о киргизском восстании 1916 г.

Научная ассоциация востоковедения при Ц.И.К. СССР, Москва, 1925 (http://1916.kg/ru/articles/vosstanie-kirgiz-v-1916-g-g-i-broydo).

6. Протокол совещания от 16 октября 1916 года (http://1916.kg/ru/documents/o-vyselenii-uchastnikov-kirgizskogo-vosstaniya-iz-przhevalskogo-pishpekskogo-i).

7. Из воспоминаний генерала Куропаткина (http://1916.kg/ru/memories/iz-vospominaniy-generala-n-kuropatkina).

Элери Битикчи, Код кыргызов