Сашар Зариф: В комузе столько танца!

Сашара Зарифа я увидела на спектакле «Умут» с участием ансамбля «Устат-Шакирт». Это было необычное действие – под знакомые мелодии фольклорной группы мужчина в черной рубашке-халате двигался в такт, было в его танце нечто магическое, что-то колдовское, шаманское. И мне захотелось поближе узнать о его творчестве. Уроженец Южного Азербайджана Сашар Зариф, а в настоящее время житель Канады – мультидисциплинарный артист, педагог и исследователь.

Его практика – это погружение в историю традиционных и ритуалистических исполнительских видов искусства, включая суфийские и шаманские методы Ближнего Востока и Центральной Азии. Его стиль танца объединяет классическую поэзию, музыку и танцы этих территорий.

Называется он танцем Мукам (Mugham). Его творческий подход к развитию и практике танца основан на человеческом опыте и памяти. Интересы Зарифа – идентичность, глобализация и межкультурное сотрудничество.

Сегодня он – научный сотрудник в Йоркском Центре Азиатских Исследований и возглавляет театр Танца Онтарио. Сашар Зариф – обладатель многочисленных премий и наград, в 2012 году он был награжден юбилейной медалью Королевы Елизаветы II. За 15 лет он объездил Европу, Северную Африку, Центральную и Западную Азию, Ближний Восток и Северную и Южную Америки, таким образом, проработав в 30 странах, и в своей беседе он говорит, что с интересом ждет, какой же на пути будет тридцать первая страна.

Сегодня, в интервью Зариф рассказывает о своей творческой жизни и, о том, что для него значат движения в танце.

«Я начал танцевать в возрасте 5 лет, тогда мы жили в Иране, моя бабушка была родом из Азербайджана, я очень много проводил время с ней, она рассказывала истории о Баку, пела, танцевала для меня. Рубабе-ханум, так звали ее, прожила долгую жизнь, почти до 99 лет. Она сидела на полу, так как не могла быстро ходить и учила быть меня ее ногами для танцев, и каждый день она давала традиционный «сагыз» – жвачку из смолы, как оплату за танец. Так я был представлен в ее мир музыки, танцев, рассказывания историй.

Чем старше я становился, тем часто я использовал материал, которому она меня обучала. Я вспоминал ее и понимал, что она хотела сказать. Потом я изучал инженерное дело уже в Торонто (Канада). В 1993 году я поехал в Баку (Азербайждан) и начал изучать азербайджанский танец, после я начал карьеру в танце и создал свою группу, завершил бакалавриат и магистратуру и стал преподавать танцы и культуру Центральной Азии в Йоркском университете.

Я изучал семантику и традиции Центральной Азии, как использовали танцы, чтобы рассказать историю и через эти исследования я преподавал в своем университете и в своих поездках по миру.

Движения в воспоминаниях

 

Метод, который преподаю, я называю moving in memories – я мобилизую мои воспоминания, чтобы они двигались и не были архаичными, я пересматриваю их. Я создал этот артистический метод и верю, что представление должно быть на основе опыта. Я на сцене должен экспериментировать и люди станут свидетелями получения опыта от мыслей, нежели я буду стоять и что-то пытаться рассказать вам.

Я иду на сцену, чтобы найти себя, и вы видите этот процесс. Я верю что жизнь – исследование, это не постулат. Я верю, что танец как искусство должно любопытствовать, не быть догмой. В момент, когда ты веришь чему-то, ты завершаешь все, твои мозги уже не работают, ты всегда должен удивляться и интересоваться, потому что так много интересного в этом мире. И знание бесконечно, для этой методологии мне нужны были инструменты, и я использую тело, разум и эмоции.

Для эмоций музыка, для разума поэзию, для тела – движения. Я использую эти три инструмента, чтобы переосмыслить и пересмотреть, переработать мой опыт в прошлом. Эти опыты в прошлом и есть два продукта – мои воспоминания и культура.

Танцор как артист интегрируется, он должен быть музыкантом, танцором, поэтом. В старые времена поэт-суфий Руми, использовал движения, музыку и поэзию одновременно для своего творчества, он был одним из вдохновений для моего проекта по воссозданию танца мукам.

Самая классная вещь в Торонто, что мы многообразны и есть возможность для индивидуумов быть самими собой. Как исследователь и практик танцев я все время задаюсь вопросом, почему я должен использовать западный стиль. Моя бабушка с восточным восприятием не могла бы делиться опытом на большой оперной сцене. То с чем я работаю – это реальность.

И почему я выбираю камерные места, потому что аудитория мне близка, они могут видеть и чувствовать меня, мне не нравится, когда большая аудитория, много артистов на огромной сцене. Тогда я не могу иметь отношений с этой аудиторией, мне нравится экспериментировать.

В моих танцах и преподавании есть структура, но все на интуитивном уровне. Я использую интуицию, жизненные примеры для обучения танцам, например, когда я объясняю движения, я говорю о падающем листе, о брызгах воды и тогда танцоры анализируют и пытаются повторить. Я уважаю все виды танцев, но большинство из них продукт потребления, роскошь, декорации. Но, конечно, есть виды артистического искусства, которые необходимы. К примеру, кошоки – поминальные песни – форма искусства, но это необходимый ритуал перед захоронением. Так и я в своем творчестве, хочу чтобы танец был связан с жизнью.

В своих перформанасах, я часто использую женщин 50 лет и старше 60 лет. Они разного роста, физиологии, но людям нравится, так как они настоящие.

О текущей воде и сущности номада

Я верю, что идентичность не продукт, это процесс, я пытаюсь увидеть мою идентичность как текущую реку “аккан суу” (на азербайджанском), я не хочу быть стоячей водой “туран суу” (на азербайджанском). Если вода стоит, она загрязняется и невозможно пить, если аккан, то она чистая и свежая.

Я вижу себя как человека с разными пластами, я – танцор, я – человек, я – мужчина, артист, канадец, турок, номад.

Проблема сегодняшнего дня в том, что очень много коробок, которые люди на себя накладывают, у нас есть эти коробки и мы пытаемся все положить в эти коробки, но это невозможно.

Насими, поэт-суфий из Азербайджана говорит, я – правда, если человек эволюционирует и растет, то это истина, он говорит во мне два мира, который я вижу и другой, который не виден.

Два мира сходятся в человеке, но человек не влезает в рамки двух миров, он больше. Западный феномен – пытаться изучать восток и класть его в коробку со своей точки зрения, не видя альтернативных видений. Но когда я преподаю, я говорю студентам – мир такой разный, у нас так много национальностей, они параллельны, но не одно тоже, наша реальность параллельно, у нас нет универсальностей, у нас мультиверсии. Мы не можем всех людей в одну категорию включить.

Я думаю, кочевническая культура одна из прогрессивных культур в своей сущности, потому что кочевники как вода, они всегда в пути, мобильны и их идентичность очень тесно связана с с природой и меняется исходя из окружающей среды.

В Торонто большое разнообразие культур, что вдохновляет тебя быть собой. Обычно меня часто спрашивают о моей национальности, и я надеюсь, когда-нибудь перестанут.

Как канадец, я представляю это разнообразие, мне пришлось вобрать все культуры, которые есть во мне. Но корни, это, то, что ты никогда не сможешь отрицать. С этим чувством я столкнулся через мою бабушку, и она взрастила этот способ видения на жизнь.

Жизнь нуждается в свободе и индивидуальностях, мы никогда не достигнем гармонии до тех пор, пока мы не примем наше многообразие, различия, не нужно пытаться все объединить и уравнять.

О комузе и танцах

В 2013 году я приехал в Кыргызстан и встретился с Нураком Абдрахмановым, и был очарован им, его характером, артистизмом, его игрой на комузе и был гипнотизирован жестами его рук.

Я спрашивал про историю комуза, про танцы, я влюбился в этот инструмент, хотел танцевать в сопровождении него. Он рассказывал историю, которую пересказывал ему дедушка о человеке пришедшем с войны и танцевавшем в юрте под звуки комуза. Я начал изучать его жесты. И использовал их в танце «Умут». В том году я взял студента Алмаза Нурака, и мы поехали в горы, катались на лошадях. Танец комуза потом я показывал в Канаде.

Позднее я познакомился с ансамблем «Устат-Шакирт» и мы сделали проект «Омур», по приезду в этом году решили глубже работать над процессом. «Устат-Шакирт» делает важную работу в Кыргызстане, артисты группы очень профессиональные и живые.

Философия «Устат-Шакирт» очень близка к тому, как я работаю и думаю поэтому у нас все получилось. Я верю, что была одна потребность, как у дерева, корни должны расти глубоко в землю, чтобы твой ствол и ветки могли расти и дать хорошие плоды, ты не должен стоять только на своих корнях или только на своих плодах. Поэтому я делаю свои исследования, но не для того чтобы идти вглубь в древние времена, а наоборот чтобы идти в будущее, но более информативно.

Кыргызстан и культура комуза – в ней столько танца. Вы не должны сравнивать, ваши танцы могут быть не такими динамичными как лезгинка. Посмотрите на корейский танец, он очень спокойный, простой, но красивый. Вы должны прояснить, что вы имеете ввиду под танцем.

Когда я работаю со своими учениками, сперва мы учим движения, а потом я их поощряю на то, чтобы они изменили движения, основываясь на физических данных и ментальности и сделали свои движения, тогда они становятся реальными. Материал во всем мире – для вдохновения, руки и жесты Нурак ага – для вдохновения. Талант и смелость, которую я вижу в группе «Устат-Шакирт», направление в котором они работают были вдохновением для меня сделать проект “Умут”. Это честный диалог, я не притворялся и не пытался быть кем-то, был собой.

Традиции или современность?

Перфоманс «Умут» вместе с ансамблем «Устат Шакирт»

Я думаю философия «Устат-Шакирт» очень схожа с моей. Мы посетили аксакалов в регионе, говорили с ними об идее мазаров и желаний, о том почему люди идут, как они идут, как они создают свой ритуал, потом мы интенсивно работали в Караколе, я подготовил несколько мастер-классов для музыкантов по танцам, и из этих движений мы пришли к проекту “Умут”.

Мы должны сохранять традиции, но мы должны также определить тренд в этой традиции, чтобы мы могли жить в современном мире и делать традиции как аккан суу, без их компрометирования. Конечно же ты должен уважать традиции, но в то же время ты должен дать этой традиции быть живой, чтобы новое поколение могло к ней обращаться.

Основная цель – концентрация только на процессе, не на результате. По приезду в Бишкек, я решил адаптировать это для сцены и для аудитории.

Ваши музыканты более чем готовы для экспериментов, главное обеспечить их такой возможностью. В современном мире люди много жалуются на сложности жизни, на дороговизну. Составьте список своих расходов, посмотрите на них и половина из них окажется не необходимым, вы можете жить просто, но удобно. Иногда мы просто усложняем свою жизнь.

Мы так много работаем и усердно, но не знаем для чего мы работаем. У меня есть друг в Канаде, у которого нет мобильного телефона, но он очень успешен, работает, хочется сказать иногда мы нуждаемся в том, чтобы пересмотреть и задаться вопросом для чего это важно и почему. Думаю важно инвестировать в новое поколение, чтобы оно было более открытым, мы не хотим чтобы оно только ориентировалось на Голливуд.

Когда артформа становится частью жизни, она становится популярной, урбан танцы популярны, так как они работают с обществом, все эти подростки на улицах, они самовыражаются. Если фольклор встанет на службу общества и частью повседневной жизни, тогда он популяризуется.

Я думаю мы должны объять мир как он есть, если есть западная музыка пусть, хип-хоп пусть, ты должен быть открыт для всего. Но одна важная вещь, никто не может расти без корней, ты должен стоять на своих корнях. Поэтому традиции важны.

Что первично: танец, поэзия, музыка?

Они все инструменты самовыражения, первоочередна для меня жизнь и где я сейчас, и с чем я работаю, чтобы расти. Я надеюсь танец станет более серьезной и важной частью жизни. Идеи и эмоции важны. Когда же мы говорим о танцах – это действие, тебе надо встать и делать, ты не можешь только говорить об этом, общество нуждается в трех составляющих – идеях, страсти и действиях. И танец может мобилизовать эту действенную часть».

Автор: Тынымгуль Эшиева, http://walkerstory.com